ОТКУДА БЕРУТСЯ МИФЫ?

Борис Прохорович Краевский – Московский литератор второй половины 20 века. Из дворян. Когда в 1989 году началось активное возрождение Российского Дворянского Собрания, он вступил в Московский областной филиал этой организации (Дворянское Собрание Московской Губернии). В 90-е годы прошлого века Борис Прохорович был главным редактором альманаха «Дворянское Собрание». В этом издании он иногда публиковал свои статьи. Вниманию читателей сайта «Древо Поэзии» я представляю одну из них: размышления на тему «Поэт и Царь». Г-н Краевский здесь затрагивает очень важную тему: современные мифы. Казалось бы: мы с Вами, дорогой читатель, живём не во времена палеолита или мезолита: зачем нам мифы? И как они вообще могут рождаться и существовать в современном мире, в мире, технически совершенном настолько, что люди 19 века, не говоря уже о более ранних исторических и доисторических эпох, и поверить бы не могли в реальность нашей сегодняшней жизни. Но наши современные мифы не эсхатологические или космогонические. Тут другое. Увы, мифы существуют и превосходно себя чувствуют на поле сознания человека разумного. Откуда же они берутся. Источников их возникновения как минимум два: во-первых, мифы создаются искусственно сильными мира сего, власть придержащими. Они используют эти мифы себе в угоду, чтобы делать на них огромные барыши; для идеологического оправдания своих преступлений. Например, большевики объявили последнего русского императора Николая Второго «Кровавым», хотя на самом деле он таким не был и близко. Теперь всем известно, что Государь Николай Александрович был человеком в высшей степени кроткого и благородного нрава («кровавое воскресенье» и трагедия на Ходынке – это подставы иностранных спецслужб чистой воды: заграничные враги России постарались… ). Если бы на его месте оказался бы кто-нибудь вроде Петра Великого или Ивана Грозного, большевики утонули бы в собственной крови и революция не произошла бы. Простая логика, простой житейский расчёт говорят нам о том, что царя оклеветали самым бессовестнейшим образом. Во-вторых, существуют мифы естественного происхождения. Их причины коренятся в человеческом сознании и подсознании, в биологической природе человека. Человек, с одной стороны, если он художник, творец, демиург, причастен самому Богу. Он почти равен ему. Он, подслушивая у Бога его гениальные мысли, записывает их потом на бумагу (или на картон или холст), и выдаёт людям. Художник – глашатай Божественной воли и Божественного промысла. С другой стороны человек – это ни что иное, как просто животное. В его организме протекают процессы метаболизма (обмен веществ на клеточном уровне), человек, так же, как и любое животное хочет есть и пить, общаться с лицами противоположного пола и прочее. Человек рождается и умирает подобно всему живому… Так о чём я, бишь? А вот о чём: некоторые мифы идут от животной природы человека. Человечество в них верит. Учёными-психологами уже давно доказано, что психика людей обладает самонеосознаваемыми слоями. Привести примеры? Пожалуйста. Вот Вам первый миф: известный поэт всегда гениален, неизвестный – всегда бездарен. Это глубочайшее заблуждение, присущие обывателю (умный литератор так думать никогда не будет, ведь он стремится к мастерству и художественно-эстетическому совершенству, а не к мимолётной популярности). Именно это заблуждение делает принцип «талантливость – ничто, реклама – всё!» таким живучим в околохудожественной среде. Я за свою уже немаленькую литературную жизнь знал очень талантливых и совершенно неизвестных поэтов, и знал много очень известных и титулованных, но бездарных. Обратиться к известным персоналиям? Ладно, обращусь. Вся наша эстрада построена на этом принципе. Раскрученные исполнители получаю огромные гонорары и почётные звания, хотя при этом имеют более, чем скромные вокальные и артистические данные. Был такое «певец» Утёсов. Мне всегда нравилось слушать его голос, но не потому что я получал эстетическое удовольствие от его «вокала», а потому, что мне приятно было наблюдать за людьми, которые восторгаются им. Я думал: «Как здорово, что Господь сделал меня явно не самым глупым человеком на свете!.. ». Утёсов имел только слух. Певческого голоса (вокальных данных) и артистизма ему явно не достовало. Он пел душевно? Да. Ну и что? Масса оперных певцов с голосами и двумя консерваторскими образованиями поют душевно. Но их, почему-то, никто не носит на руках. Они тихо-скромно получают в опере, оперетте или в драмтеатре своё маленькое жалование и ни на что не претендуют. Где логика, где здравый смысл, где справедливость, наконец?! Но ничего этого в человеческой жизни, как правило, не было и нет. Ещё более вопиющий случай – это творчество малороссийского «письмэнныка» Тараса Шевченко. Он в своих стихах ругал Россию и русское дворянство на чём свет стоит, он обзывал Государыню Императрицу последними нецензурными словами, хотя Августейшая Семья приняла активнейшее участие в вызволении Шевченко из крепостной зависимости. Другой бы спасибо сказал, стал бы верноподданным Российской Короны… другой бы, но только не он. Когда я вспоминаю о «бедном» Тарасе, мне на ум всегда приходит фраза из «Маленьких трагедий» Пушкина: «Мне не смешно, когда моляр безродный мне пачкает Мадонну Рафаэля!». Тарас Шевченко, призывавший чернь к кровавой смуте, к цареубийству и поруганию вековечных духовных святынь нашего народа, при ближайшим вдумчивом рассмотрении является просто шутом гороховым от литературы. Однако, накрепко зазомбированные народные массы свято верят в «гениальность» этого крепостного прощелыги. Люди не хотят, просто категорически не желают думать собственной головой. А что этому виной? Миф! Добротно сработанный, вбиваемый кувалдой Совдеповского агитпропа в человеческие головы десятилетиями миф о том, что Шевченко что-то из себя представлял, как литератор. Кому же это выгодно: сделать из Тараса пророка и гения? Это было выгодно сначала либералам и демократам, расшатывавшим с помощью Шевченко крепкую лодку российской государственности. Потом его стали использовать большевики для борьбы со своими идеологическими врагами: монархистами, православными, традиционалистами. Когда советская власть канула в лету, Шевченко стали использовать на прополую «незалэжные» и «самостийные» деятели. Выяснилось, что Шевченко был не только любителем народных масс и природным большевиком, но он ещё и был галицким националистом и почти фашистом. Вот как! «Бедный» Тарас успел отметиться во всех политических станах. Его творчество сослужило дьявольскую услугу всем кровавым режимам, существовавшим в 20 веке! Ай да Шевченко, ай да молодец!.. Как из хама никогда не получится настоящий пан, так же и из писаки-аматора никогда не вырастит настоящий гений. В данной статье г-н Краевский исследует миф об Александре Сергеевича Пушкине, связанный с его отношениями с Царём Николаем Первым.
Павел Иванов-Остославский.



Сводный файл Краевского
Борис Краевский
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПУШКИНЕ

Мы живём в реальном мире, но часто оказываемся во власти мифов. Как ребёнку нелегко отказаться от представления, что один дядя «плохой», а другой «хороший» и признать, что всё вокруг гораздо сложнее, так и нам порою сложно смириться со сложностью мира и отказаться от соблазна уложить всё в простенькую чёрно-белую схему. Так рождаются мифы, и очень часто это происходит не без помощи заинтересованных сил.

Как много их нас окружает: страшный царь Александр Второй уничтожал, что есть мочи святого великомученика Тараса Шевченко, всю жизнь трудившимся на благо Украины, хотя для каждого литературно сведущего человека ясно: Шевченко был аматор и литературный вурдалак, который все страницы своих сочинений залил кровью невинно убиенных дворян, их жён и детей; кровавого разбойника Стеньку Разина славят в народных песнях, как героя-заступника, «добрый дедушка Ленин» , губитель миллионов, всё устраивает в Горках ёлки для ребятишек… А глаза такие добрые-добрые…

Так проще, удобнее – и всё понятно, и документы не нужны и спорить не о чем.

Есть миф и о Пушкине, построенный на привычной схеме и с традиционными героями: преслудуемый гений (поэт), жестокий гонитель (царь), бессердечные подручные его (двор), и даже злодейка-жена (Наталья Николаевна). К статье в мифе о Толстом – есть и такой! – роль злодейки-жены закреплена за графиней Софьей Андреевной, и никакие документальные публикации не в состоянии изменить этот стереотип.

Чтож до Пушкина, то «всем известно», что царская власть затравила его, замучила и убила…

Позвольте поделиться своим пониманием некоторых фактов жизни великого поэта, только тех, впрочем, которые относятся к проблеме «поэт и царь».

…В августе 1826 года Пушкин по Высочайшему повелению был привезён в Москву., где пребывал после коронования молодой Государь. Миф утверждает, что только что взошедший на Престол Император Николай Первый призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.

Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

что взошедший на Престол Император Николай I призвал опального великого поэта, чтобы привлечь его на свою сторону и взялся сам быть его цензором, чтобы в его сочинениях не проскочила - не дай Бог! - какая-нибудь крамола.
Вспомним, однако, что вызванный из Михайловской ссылки поэт вовсе не был тогда тем ПУШКИНЫМ, 200-летие которого мы сегодня отмечаем. Он был всего лишь известным стихотворцем, одним из нескольких, которых отличала тогдашняя публика. И Государь не сам призвал его в Москву, а всего лишь милостиво откликнулся на просьбу поэта. В первой половине 1826 года Пушкин написал новому Импе¬ратору прошение, в котором изложил историю своей ссылки за «легкомысленные суждения» и добавил: «С надеждою на великодушие Вашего Императорского Величества, с истинным раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому порядку (в чем и готов обязаться подпискою или честным словом), решился я прибегнуть к Вашему Императорскому Величеству со всеподданнейшею моею просьбою...». Пушкин просил выпустить его из деревни и разрешить жить в столицах. В письме своему другу князю П.А.Вяземскому, написанному в те дни, он сетовал: «Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке с многими из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные ходят под именем Баркова. Если бы я был потребован комиссией, то я бы, конечно, оправдался, но меня оставили в покое...».

Пушкин надеялся не напрасно. Содержание беседы Государя Николая Павловича и Пушкина в Малом Никола¬евском дворце Кремля в целом известно. Не раз цитировался ответ поэта на вопрос о том, где он был бы 14 декабря, окажись в Петербурге, однако редко упоминали о том, что Пушкин пообещал Царю «сделаться другим», и высказал свои мысли о причинах бунта, сославшись на «дурное воспитание молодежи». Молодой Государь попросил поэта изложить свои мысли на этот счет письменно. Так появилась на свет пушкинская записка «О народном воспитании», которую издатели упрятали в самый дальний угол полного собрания сочинений, вырезав из нее для повседневного употребления только одну цитату, которую читатель без сомнения легко узнает. В этой «записке» поэт, имея в виду декабристов, утверждал, что именно «недостаток просвещения и нравст¬венности вовлек многих молодых людей в преступные заблуж¬дения». «Скажем более - продолжал он, - одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия...» Основу же этого просвещения Пушкин видел в воспитании патриотов, в серьезном изучении истории России.

НАУЧНАЯ РАБОТА
ПО ИССЛЕДОВАНИЮ МЕМУАРНОЙ ПОВЕСТИ "ПРО МАЛЕНЬКУЮ КАТЕНЬКУ" ЕКАТЕРИНЫ НИКОЛАЕВНЫ ЩЙРОВСКОЙ
Глава I. Факт публикации
Со времени своего написания в 1970 году повесть "Про малень¬кую Катеньку" была напечатана только один раз - в альманахе Рос¬сийского дворянского собрания № 5 за 1996 год. Альманах этот мало известный и специфический посвящен прошлому и настоящему россий¬ского дворянства.
К опубликованию повесть представила родная сестра автора А.Н.Доррер.
Глава П. Биографические сведения об авторе.
Е.Н.Щировская родилась в 1905 году в г.Харькове. ЕЕ отец Ни¬колай Николаевич Рагозин - дворянин древнего рода, офицер русской армии. Мать - Варвара Алексеевна Рагозина /в девичестве Озерова/ происходила из старинной дворянской фамилии, восходящей к ХУП веку
Е.Н.Щировская училась в гимназии, но не окончила ее, т.к. в 1918 году гимназию расформировали. Работала в Харьковской научной /университетской/ библиотеке, В 1930 году вышла замуж за' очень талантливого поэта Владимира Евгеньевича Щировского. Е.Н.Щировская близко знала М.Волошина, бывала в его доме в Коктебеле.
Во время голода начала 30-х годов Екатерина Николаевна очень нуждалась. Ее муж был арестован НКВД и некоторое время провел в тюрьме. После его освобождения семья Щировских переехала в Керчь. В Керчи Щировская окончила курсы медсестер. Работала в Доме инва¬лидов.
После гибели мужа /он погиб на фронте в 1941 году/ она эваку¬ировалась в г.Нефтекумск /Ставропольского края/ вместе со своим маленьким сыном. В Нефтекумске она прожила с сыном и внуками до самой своей смерти в 1983 году.
Екатерина Николаевна Щировская часто рассказывала внукам о
событиях своего детства, о своей бабушке Екатерине Васильевне Озеровой /в девичестве Чемесовой/, которая любила вспоминать свои детские годы, родительский дом, родную Казань.
Ее-то воспоминания, записанные Е.Н.Щировской, и легли в ос¬нову повести "Про маленькую Катеньку".
Глава Ш. Тема произведения
В повести "Про маленькую Катеньку" описывается быт и нравы дворянской семьи середины прошлого века, увиденные глазами ребен¬ка.
В русской литературе к воспоминаниям детства обращались Тол¬стой, Аксаков, многие другие писатели, но Е.Н.Щировская избежала подражания и нашла свое видение этой темы.
В повести показан дух, царящий в доме господ Чемесовых, бла¬гожелательное, уважительное и даже любовное отношение всех членов этой большой семьи друг к другу и к людям вообще.
Повесть дает представление об образе жизни, о семейном ук¬ладе поместного дворянства той поры, рисует картины природы По¬волжья, воссоздает колорит эпохи, описывает детское видение мира, чувства и впечатления главной героини повести - Катеньки Чемесо¬вой - маленькой Катеньки.
В повести отображена безбедная жизнь дома Чемесовых.
В это страшное время, рассказывая о своем детстве, бабушка Екатерины Николаевны "уводила" детей от нелепого, злобного' мира -в мир добра и любви.
А через много лет ее рассказ уже для своих внуков повторила Е.Н.Щировская и новое поколение слушало "про Катеньку" и училось добру.
Глава 1У. Жанр произведения
•"Про маленькую Катеньку" - мемуарная повесть. Повесть - потому, что это произведение повествовательного, описательного характера с сюжетом менее сложным, чем в романе. Мемуарная повесть потому, что она написана не в момент, когда происходят описанные в ней собы¬тия, а гораздо позже и написана по памяти.
Глава У. Композиция и язык произведения
а/ Композиция
Повесть имеет внесюжетный элемент - предисловие. Она состо¬ит из отдельных эпизодов, которые с точки зрения композиции соеди¬нены между собой только участием в них одних и тех же персонажей. Сюжетных линий, проходящих через все произведение - не прослежива¬ется. Четкого сюжета нет. Все эпизоды связаны между собой, в основ¬ном, только по стилю и духу повествования. Именно благодаря стили¬стическому единству и общности настроения, произведение не создает впечатления лоскутности, пестроты, а совсем напротив, кажется це¬лостным, единым.
б/ Язык произведения
Повесть написана хорошим, классическим русским языком.Автор прибегает к выражениям, которые были свойственны этой среде.
В повести употреблены галлицизмы: мон шер, мон фред, ма тант, мешант гарсон и др.
Искажения в стилистических целях французской и русской речи /в словах Сашеньки и Насырки/. Во множестве употреблены ласкатель¬ные имена - Катенька, маменька, Коленька, Катенька Захаровна. Лексика употреблена в основном нейтральная.
Глава У1. Анализ содержания
В повести "Про маленькую Катеньку" описывается жизнь и нравы казанских дворян Чемесовых. В семье Чемесовых было четверо детей: Коля, Володя, Саша и Катя. Самая младшая из них Катя родилась в Ка¬зани во время ужасного пожара, уничтожившего чуть ли не половину города. Потом братья дразнили ее, уверяя, что она смугла потому, что нашли ее в угольках, заставляли тщательно мыть лицо, чтобы отмыть сажу.
Самым близким ей человеком была няня - татарка. Катенька очень
любила няню. Она называла ее ласково - Душарка / наверное, слово Душарка произошло от душенька/. Няня Катю звала так же. Душарка и маленькая Катенька жили в одной комнате. У Душарки был сундук. Всякий раз, когда она открывала его, там лежал пряник для Кати. Между крепостной Душаркой и барышней Катенькой Чемесовой сложились по-настоящему близкие, любовные отношения. Но и Катя не оставалась в долгу. Иногда братья спрашивали: "Хочешь заработать пятак? Ка¬тенька хотела, она помнила, что к Душарке придет ее сын Миша /хоро¬ший сапожник, но пьяница/, и деньги ему всегда нужны. Чтобы полу¬чить пятак, Катя должна была на корточках оббежать вдоль стены вокруг всего зала не разгибаясь и не останавливаясь. Это было очень тяжело, но ей это все-таки удавалось. Катя несла пятак няне. Душар¬ка прятала деньги в сундук и хвалила ее. Но и Миша не был не¬благодарным. Однажды он сделал для Катеньки изящные туфельки из серовато-серебристой ткани. Она очень любила эти туфельки и надевала только по большим праздникам.
Катенька была доброй и отзывчивой девочкой. Однажды, играя в саду, она со своей собачкой забежала в грот, который был сделан неподалеку. Там она встретила "черного человека" - монаха или прос¬то мужика /который уж очень был похож на разбойника/, одетого в чер¬ное. Он ей сказал, чтобы она не выдавала его, а принесла лучше еды. Катя перепугалась, побежала домой и рассказала все Душарке. Душар¬ка велела ей обо всем молчать, а сама приказала принести ему хле¬ба и мяса.
Однажды власти потребовали от Екатерины Васильевны Чемесовой /матери маленькой Катеньки/ сдать рекрута. Екатерина Николаевна долго советовалась со старостой: кого ? Наконец решили отдать одно-) го молодого мужика. Он приходил к барыне - падал на колени, прося оставить его в деревне, но все-таки его забрали. Катенька этот слу¬чай восприняла близко к сердцу; она почувствовала, какая это огром¬ная ответственность безраздельно распоряжаться чужими судьбами.
Катенька очень любила животных. Однажды Душарка позвала Катю в
кухню и сказала ей: "Пойди посмотри, что принес чужой мужик". Оказалось, что мужик принес маленького щенка. Кате он очень понра¬вился и его купили, назвали Мальчик. Мальчик на долгие годы стал преданным другом Катеньки.
Господа Чемесовы были религиозны, но религиозность их была разумной. Детей постом не изнуряли. В Великий пост постились только первую, четвертую и страстную недели, в другие же только по средам пятницам. На Рождество и Пасху пекли пироги. Дворовые приходили поздравлять барыню. Особо уважаемым людям Екатерина Николаевна са¬ма подносила стопку водки и деньги. Других угощали дети. Господа дарили дворовым праздничные подарки.
В семье Чемесовых особое внимание уделялось образованию. Екате рина Николаевна наняла для детей учителя танцев и в доме был устроен танц-класс. У Коленьки и Володеньки был гувернер Павел Василье¬вич /студент/, обучавший мальчиков разным наукам. Французскому де¬тей учила няня Сашеньки - француженка Мими.
Катенька отличалась известной храбростью. Когда ей приходилось проезжать через "дунькино" ущелье /по преданию во времена Пугаче¬ва в этом ущелье действовала шайка Дуньки - отважной и знаменитой на Казанщине разбойницы/, она не боялась - у нее был маленький двухствольный дамский пистолет. Он придавал ей уверенность, хотя пуль и пороха у Кати, конечно, не было.
К Чемесовым в гости часто приезжали друзья и родственники. Однажды дом Екатерины Николаевны Чемессвой посетили ее дальние род¬ственники /братья и сестра/ - тетя Лиза, дядя Валера и дядя Гриша /так называла их Катя/. Особенно Катенька любила дядю Гришу. Он участвовал в Отечественной войне 1812 года, был тяжело ранен, поте¬рял ногу. Дядя Гриша частенько приглашал маленькую Катеньку к себе в комнату и угощал ржаным хлебом и медом. Катя с волнением и любо¬пытством рассматривала его боевые ордена. Она очень любила визиты к доброму и милому дяде Грише.
Время шло. Маленькая Катенька выросла и перестала быть малень-
кой - ей уже больше двадцати. Катя стала выезжать в свет, бывала на балах. Через г-жу Батюшкову она познакомилась с полковником Алексеем Федоровичем Озеровым. Озеров стал ухаживать за Катей, сде¬лал ей предложение и вскоре они поженились. У них родилось четверо дочерей, старшей из которых была Варвара Алексеевна - мать Екатери¬ны Николаевны Щировской /Рагозиной/.
Замужеством главной героини повесть "Про маленькую Катеньку" и заканчивается.
Глава УП. Общие выводы.
Повесть Екатерины Николаевны Щировской "Про маленькую Катеньку" рассказывает о жизни средне-поместного русского дворянства второй половины XIX века.
Повесть пропитана духом благородства, спокойствия и размереннос¬ти. Отношения между людьми были подчинены традициям и правилам фор¬мировавшихся и отбиравшихся веками. Все персонажи повести относятся друг к другу в высшей степени уважительно и даже любовно. Между людь¬ми нет антагонизма. Дети послушны, им даже не приходит в голову ос¬лушаться родителей. Между господами и крепостными существуют почти¬тельные отношения. Каждый учитывает интересы другого.
В дворянеко-интеллигентных семьях, подобных Чемесовым, большое внимание уделялось образованию детей. Дети получали свободное зна¬ние языков, умения и навыки, позволяющие им занять достойное положе¬ние в тогдашнем обществе.
От повести "Про маленькую Катеньку" веет духом благородной ста¬рины, она дышит покоем и любовью, которые в наше время безвозвратно утрачены.
Девятнадцатый век в России был бурным и насыщенным событиями, но они не отразились в повести - не затронули господ Чемесовых. Сла¬бый, как бы приглушенный, отзвук того времени отразился в таких мо¬ментах, как хромота дяди, потерявшего ногу еще при Бородине, отчаяние мужика, увозимого в солдаты - может быть на оборону Севастополя,
появление "черного человека" в саду у Чемесовых и сочувствие к нему няни.
Повесть "Про маленькую Катеньку" - это образец взаимоотно¬шений. Она может дать многое современному читателю. Повесть раскрывает перед ним чудный мир дома господ Чемесовых, державшийся на любви и благородстве. Показывает, как и чем жили наши предки в да¬лекой России середины XIX века.
Повесть в наше трудное время может научить современного читателя тому, от чего отвыкли и чему разучились - уважению, благород¬ству и любви друг к другу.


Студент группы 311 ХГПУ Иванов Павел. Херсон. 2000 г.

Стихи Николая Майорова
Николай Майоров – замечательный поэт-фронтовик, приживший короткую, но яркую жизнь. Он погиб на фронте подобно многим и многим профессиональным поэтам той поры. Поэты умирают слишком рано и «охотно»… Скольких уж нет… Блистательных гениев и просто талантливых авторов… Александр Сергеевич Пушкин – умер в 37 лет; Михаил Лермонтов – в 27; Николай Гумилёв – в 35; Александр Блок – в 40; Иван Савин – в 27; Марина Цветаева – в 48 лет… А Николай Майоров умер в 23 года… Он прожил безумно мало. Куда же он торопился, уходя из мира людей в лучшую реальность? Может быть, он хотел поскорее воссоединиться со своими гениальными предшественниками. Вот, какая подобралась «в пурпурных мирах, рассечённых золотым мечём» (А.Блок) прекрасная компания. Там, может быть, сидит он на облаках с Пушкиным, Лермонтовым и Гумилёвым и рассуждает о поэзии, о судьбах этого мира, таких трагических и горьких…

Стихотворение «Торжество жизни» посвящено пилоту боевого самолёта. Замечательные метафоры: «Восходом солнца цвел Восток… » и «Звёзд изумрудные цветы». Последняя метафора очень красивая: прямо-таки Гумилёвская. В данном стихотворении поэт рассуждает о судьбе истребителя – самолёта и человека. Небесная крылатая птица-самолёт хотела жить. Она рвалась к облакам, к Солнцу, такому тёплому и прекрасному… Но боевой сокол упал на землю. Погиб пилот, а с ним улетела на небеса душа воина. Но его место занял другой. Так же и мы – поэты: одни умирают в расцвете лет, а другие приходят им на смену… Приходят, чтобы так же уйти, не дожив до старости… Такова жизнь: се-ля-ви…

В стихотворении «Творчество» автор рассуждает о искусстве и о судьбах художников. Он, действительно, черпал вдохновение из тех же источников, откуда пил Бетховен и другие замечательные авторы нотных клавиров, картин и стихов. Такова судьба каждого крупного художника: не дописав своей лучшей картины, уйти в мир иной, оставляя в наследство свои кисти и холсты последующим поколениям… Кто знает, может быть существуем мы – теперешние поэты – только потому, что такие, как Николай Майоров, уйдя слишком рано, оставили нам свои замечательные краски и холсты? – Пишите! – как бы сказали они нам,- пусть память о нас помогает вам в жизни и в творчестве! Так будем же помнить!
Павел Иванов-Остославский.

Торжество жизни

Рассвет сочился будто в сите,
Когда в звенящем серебре
Рванулся резко истребитель
Косым движением к земле.
Пилот, в бесстрашье шансы взвесив,
Хватался в спешке за рули,
Но все дороги с поднебесья
К суровой гибели вели.
И с жаждой верной не разбиться,
Спасая в виражах мотор,
Хотел он взмыть, но силу птицы
Презрели небо и простор.
Она всё тело распластала,
Скользя в пространстве на крыле,
И вспышкой взрыва и металла
Жизнь догорела на земле.
...А сила ветра так же крепла,
Восходом солнца цвёл восток,
И на земле сквозь дымку пепла
Пробился утренний цветок.
Уже истлели тело, крылья,
Но жизнь, войдя с людьми в родство,
Презрев пред гибелью бессилье,
Своё справляла торжество.
Как прежде, люди в небо рвались
В упорной жажде высоты.
А в небе гасли, рассыпались
Звёзд изумрудные цветы.
И пахли юностью побеги
Ветвей. Прорезав тишину,
Другой пилот в крутом разбеге
Взмыл в голубую вышину.
Мир был по-прежнему огромен,
Прекрасен, радужен, цветист;
И с человечьим сердцем вровень
На ветке бился первый лист.
И, не смущаясь пепла, тлена,
Крушенья дерзостной мечты,
Вновь ликовала кровь по венам
В упорной жажде высоты!

1938


Творчество
Есть жажда творчества,
Уменье созидать,
На камень камень класть,
Вести леса строений.
Не спать ночей, по суткам голодать,
Вставать до звёзд и падать на колени.
Остаться нищим и глухим навек,
Идти с собой, с своей эпохой вровень
И воду пить из тех целебных рек,
К которым прикоснулся сам Бетховен.
Брать в руки гипс, склоняться на подрамник,
Весь мир вместить в дыхание одно,
Одним мазком весь этот лес и камни
Живыми положить на полотно.
Не дописав,
Оставить кисти сыну,
Так передать цвета своей земли,
Чтоб век спустя всё так же мяли глину
И лучшего придумать не смогли.

1940